Наша революция дает необыкновенно богатый материал для психологии масс. Следующее за нами поколение поймет наши заблуждения, как Руссо понял ошибку старых педагогов, смотревших на ребёнка, как на маленького взрослого человека, не признавая своеобразной детской психологии. При проведении государственных и социальных реформ будут приниматься во внимание не только дедуктивные построения, базирующиеся на общепринятых этических и юридических предпосылках, но и чисто психологические соображения, относящиеся как к личности, так и коллективам. Старая психология исследует сознание, область исследования будущей психологии за порогом сознания.
Ключ к объяснению психологии масс лежит именно там, в этих странных тайниках многострадальной человеческой души. Из этой бездонной пропасти, которую несет в себе наша душа, выходят те элементы, которые, обезличиваясь и сплавляясь в одну психически бесформенную массу, обращаются в того страшного зверя, которого мы ныне видим сорвавшимся с цепи и обрызганным кровью, уничтожающим то, что дорого не только нам, интеллигентам, остающимся вне его влияния, но тем, души которых поглотило это чудовище.
Да, именно оттуда движется по тому пути, по которому мы ждали торжественный въезд всевозможных мучеников-идеалистов в осуществляющийся их рай, при зловещем зареве горящих усадьб, при адском хохоте палачей этот страшный призрак нашего гипотетического предка обезьяны-человека, питекантропоса и топчет в грязь вместе с отнимаемым у голодных хлебом и режущие ему глаз книги, разбивает сапогом вместе с фигурами Венер и амуров, и головы ненавистных ему интеллигентов.
Мы не должны терять веры в русского человека; единичная личность, самый темный мужичонка остается таким, как мы и раньше его представляли, его душа та, которую изучали Толстой, Тургенев и Достоевский, но эта мешанина из русских душ с умершвленными сознаниями, это не русское, это нечто находящееся на той степени развития, где еще нет не только национальности и каких либо других культурных признаков.
В нормальном состоянии вне влияния массы сознание даже в некультурном человеке властвует над подсознанием. Душа человека представляет неограниченную монархию, в которой центральное сознание властвует над соподчиненными ему психическими центрами, деятельность которых дает бессознательную психическую жизнь и которые можно мыслить, как сознания низших порядков (относительные бессознательные по Э.Гартману), только в исключительных случаях, напр., самнамбулизма и двойственности жизни, подымающими бунт против своего властителя и занимающие его место.
Но постоянное влияние подсознания на сознательную деятельность вне сомнения.
Это происходит в сновидении, в котором драматург–подсознание развертывает перед нами пеструю картину мнимых образов и выступает собеседником и даже спорщиком. Это происходит и при внезапном озарении разгадкой какой-нибудь дeeлго не разрераашейся проблемы.
Соответственно сознанию и подсознанию существует два рода человеческих коллективов или лучше – два граничных типа: тот, в котором спайка особей находится в сфере сознаний этих особей, и тот, где эту спайку образуют исключительно подсознательные элементы.
Пример первого: политическая партия. Это собрание индивидуумов, сознательно ограничивших индивидуальную свободу действий в видах достижения определенных целей, осуществление которых желается всеми особями коллектива.
Здесь каждое лицо не принуждается, а, скрепя сердце, соглашается подчиниться определённой дисциплине, идущей часто в разрезе с его убеждениями, соглашается идти на ряд компромиссов, без которых он не в состоянии осуществить свои цели.
К этому типу относится по теории общественного договора Руссо и государство, хотя в действительности социальная эволюция, в особенности в низших ступенях, определялась более факторами подсознательными, или находящимися у самого порога сознания, чем сознательной деятельностью отдельных лиц.
Пример второго: это, как дисциплинированная, так и не дисциплинированная масса. Здесь особи спаяны между собой только подсознательными элементами. Здесь “вторичные психики” получают большое влияние на центральное сознание, состояние которого настолько пассивно и зависимо, что сближается с состоянием гипноза.
Вследствие низкого их развития и присущей им автоматичности, представление вызывает соответствующее действие непосредственно без логической связи, причем волевой импульс, вызываемый представлением, характеризуется особенной настойчивостью.
Противодействие только усиливает интенсивность представления и вместе с тем и волевой импульс, им вызываемый.
Это ощущается более слабыми людьми, особенно поддающимися влиянию подсознательных сфер, при взирании с высоты башни или горы, когда, сковывающая страхом сознание сила влечет их бросится вниз.
Психология толпы начинается не тогда, когда несколько человек оказываются объятыми гневом или страхом. Она начинается тогда, когда поступок одного становится волевым представлением для подсознательных психик других. За первым сознательным ударом, нанесенным вору наиболее горячим человеком из окружающей его толпы, следует еще несколько сознательных ударов. Но эти несколько ударов при окружающем возбуждении это уже образ, способный в подсознательных психиках возбудить сильный волевой импульс, вызвать сильное подражание, вполне согласное с автоматизмом подсознания.
Вследствие повторения чисто автоматических, друг друга воспроизводящих подсознаниями различных особей актов устанавливается согласованность их действий, совокупность этих подсознаний выявляется, как некоторая психическая единица, их ошеломляющая, тупо воспроизводящая один и тот же акт, вроде обезьяны или идиота. Но не следует думать, что все здесь ограничивается одним повторением, подобным качанию маятника, выведенного толчками из равновесия.
Здесь происходит вместе с тем рост, происходит подсознательное творчество. Выпущенный зверь бьет лапой о землю, бессмысленно воспроизводя одно и то же движение, но в его мозгу нарастают животные страсти, за движениями лапы следует также тупо повторяющийся рев.
По мере повторения однородных актов, интенсивность представления растет и растет, вызывая все более и более сильный волевой импульс.
Подобно тому, как в сновидении драматург-подсознание комбинирует образы, пользуясь материалом, находимых им в подсознательных тайниках памяти не доступных сознанию, здесь память раскрывает двери для скрытых в этих тайниках образов, чувств и инстинктов, которые до сих пор не находились на поле сознания, высланные оттуда прогрессирующей культурной эволюцией души.
Это элементы уже отжившие перешедшие к нам в силу атавизма: стихийное стремление добить жертву, кровь которой возбуждает голодный аппетит наших отдаленных предков, не признающий преград половой инстинкт самца-победителя, ненависть раба к господам и ко всему господскому …
Чем культурней человек, тем с одной стороны более воспитана в нем индивидуальная сознательная воля, крепко и стойко запирающая двери низшим элементам, живущим под порогом сознания, тем с другой стороны эти элементы более ослаблены другими высшего порядка дополняющими подсознание.
Заметим, что ту роль, которую в толпе, справляющей самосуд, играют ожившие элементы, могут играть элементы зарождающиеся, которые только в будущем могут стать содержанием поля сознания, подчиняя себе сознательную волю.
Высокий религиозный подъем, патриотический прорыв, влекущий толпы на жертвы, бесспорно в своей психологической конструкции аналогичен переживанию толпы, творящей самосуд.
Та же автоматичность, то же усыпление самодеятельности отдельных сознаний, сплавление в одно целое различных душ.
Но различие здесь в том, что содержанием сделались элементы высшего порядка, не те, которые перерасло сознание, а те, до которых оно не доросло. Растерзать человека, как это делает толпа, могут сделать только немногие отдельные особи сознательно, ибо их сознание уже не может с этим примириться, оно утратило ту силу, которую имели предки.
Идти одному на смерть ради идеи, как это делает тоже толпа, могут сделать только немногие, ибо прекрасный местический цветок любви к идее еще не распустился в нашей душе. И еще нет той силы, которая могла бы выступить против властного над сознанием страха перед смертью.
Этот анализ убеждает в совершенной необоснованности мер воздействия на массы путем массового воспитания.
Никакие лекции по государственному праву не в состоянии переделать массу.
Может быть в матросских и солдатских университетах учащиеся будут прекрасно сдавать экзамены, но в сплав бесчинствующей массы учащиеся останутся неизменными, ибо там будет не весь он, а то трудно поддающееся изменению, стойкое и крепкое, как скелет, за кожным покровом и мускулами, подсознание, которое следует воспитывать не в массе, а в отдельности и не с 20-30-летнего возраста, а с самого детства.
Масса определяется, как организм, клетками, ее составляющими.
Совершенно так, как нельзя превратить грушу в папоротник, лягушку в человека, каким бы манипуляциям мы их не подвергали, т.к. различие их не в одной форме, а в самих биологических элементах их образующих, как бы просты они не представлялись, нельзя обратить темную мужицкую массу в толпу тех интеллигентных людей, которые спокойно, отправив с гибнувшего “Титаника” детей и женщин, при звуках похоронного марша, погрузились в холодный океан.
Необходимо воспитание не мужицкой массы, а мужицких детей и не в духе интернационала и ненависти к “господам”, а в духе патриотизма и уважения к личности.
В борьбе же с массовыми эксцессами нет другого средства, как страх.
Проповедь запугивания – это не проповедь жестокости.
Нет необходимости уничтожать элементы толпы, но страх должен ее разогнать, распылив ее на составные, более ценные, чем целое, части. Чисто животный страх за свое существование, более того, страх боли – это та сила, которая сковывает всю свору диких зверей, выпущенных из подсознания.
Следует всегда помнить, что массовая логика стоит очень низко. Паника иногда создается такими средствами, сила которых реально утрачена и страх перед которыми возникает по привычке, которой закабаляется тупое и автоматичное подсознание.
У Геродота где-то рассказано, что скифы, не будучи в состоянии усмирить оружием возмутившихся в их отсутствии, во время какого-то подхода, рабов, захватили их дома и жен, заставили их побросать оружие и сдаться, выступив против них с бичами, которыми обычно наказывались непокорные рабы.
Мне приходилось слышать об усмирении возмутившегося полка, против которого собирались применить оружие, одним мощным выкриком генерала.
Такое же явление произошло и 3-го июля в Петрограде. Когда невооруженный раненый офицер, оскорбленный большевиком-солдатом, отнял при соответствующих крепких словцах оружие у целого десятка “героев”, сидевших на грузовом автомобиле.
Различие психологии дисциплинированной массы, напр., полковой от недисциплинированной в том, что при частном или даже полном усыплении сознательных воль, здесь их подсознания подчинены единичной сознательной воле командующего.
Нет сомнения, что военная шагистика, выправка со всевозможными отданиями чести имела глубокое психологическое значение.
Все это играло роль своего рода гипнотических пассов, усыплявших индивидуальные. Сознательные воли солдат, для того. Чтобы командиру забрать их психики в руки, как гипнотизер забирает души гипнотика.
Слишком сознательная масса солдат образует иные, чем сознание командира, сознательные центры, которые, вследствие низкого развития особей, каждую минуту готовы разрушить равновесие, образовав недисциплинированную массу с психологией указанного выше дурного типа.
Но не следует думать, что такого рода гипноз достаточное условие для победоносности войска, необходимо, кроме железной дисциплины, воодушевление соответствующим настроением.
Дисциплина, главным образом, чтобы не отступать, для наступления необходим более идеальный фактор. Необходимо, чтобы там, где дисциплина командира бессильна, действовала психология недисциплинированной массы, воодушевленной примером нескольких сознательных солдат, полных веры в те идеи, ради которых они идут или думают, что идут на жертвы. Чтобы такой пример мог бы иметь силу, необходимо, чтобы эти идеи жили бы в части солдат, при чем не лежали бы в верах сознания, а проникали до тайников подсознания. Чтобы это были идеи, выношенные не одним, а несколькими поколениями, не сообщенные на этих днях, но впитанные с молоком матери.
Необходимо, что эти идеи были бы, так сказать имматериального порядка, ибо экономические, материалистические идеи ассоциируют с инстинктами низших порядков и становятся в явном противоречии со всяким действием, грозящим самосохранению.
Нет сомнения, что, как бы верны ни были основные идеи революции, некоторые из которых, отвечая двум совершенно враждебным мировоззрениям – “декларации прав человека” и “интернационалу” - большинство их недоступно необразованному человеку, в туманной и искаженной форме они укладываются в самых поверхностных слоях его в настоящее время совершенно безыдейного сознания.
Разрушая старые кумиры, ошибочно думать, что новые сделаются сразу настолько сильными, чтобы властвовать над массами.
Идеальный фактор в таких случаях заменяется неидеальным: усиливается самыми крайними средствами дисциплина.
Во Франции в Великую революцию дисциплина поддерживалась гильотиной, которую изобрела не королевская власть, а революция, но прибавлю, что в большинстве случаев призрак гильотины дает тот же эффект, что сама гильотина.
Но мы отвергли этот фактор, как несогласный с нашей революционной идеологией. В результате – постепенное распадение войска. Но мы. Теряя наше военное могущество, нашу честь, наши культурные богатства, продолжаем бродить в этом сгущающемся тумане, через который мы видим вместо человеческих душ какие-то безжизненные призраки, куклы, создаваемые все мертвящей социалистической мыслью. Наш психологический горизонт сужается с каждым днем, мы перестаем понимать самые простые психологические истины.
Нет учителей и учеников, а учительская и ученическая партии, создающие особые равноправные органы, вроде гражданского комитета от кадетов и совета рабочих депутатов, от социалистов.
Нет профессоров и студентов, а профессорские и студенческие партии, проектирующие согласительные комиссии с пропорциональным представительством от различных партий.
По проекту, выработанному государственным комитетом по народному образованию, школьное дело почти всецело отдается в руки партийных организаций.
Отравленный ядовитым туманом мозг лишен и наблюдательной и творческой силы.
Проф. Д.МОРДУХАЙ-БОЛТОВСКОЙ